Блог Игоря Минтусова: Главный стереотип россиян о власти

15 февраля в программе телеканала «Россия» «Вечер с Соловьевым» во время дискуссии о легитимности президента Белоруссии Лукашенко устами ведущего был озвучен, пожалуй, самый главный стереотип россиян о власти: «Власть должна быть сильной». Сила — основа легитимности власти, другими словами. Почему Лукашенко — легитимный президент Белоруссии? Потому что он смог удержать власть, несмотря на массовые протесты населения. Основа легитимности власти, по глубокому убеждению большинства участников дискуссии, — не доверие граждан к власти, не честный подсчет голосов по итогам голосования, а именно сильный лидер, который может удерживать власть силой. Это прозвучало как главный аргумент легитимности Лукашенко.

Эхом этому посылу вторили утверждения о начале разрушения политической системы США во время последних выборов. Аргументов было два:

1. Трамп, действующий президент, выиграл выборы в США, а «продавшиеся» демократам суды США не засчитали Трампу победу.
2. Действующему президенту отключили Twitter!!! Как такое может быть в демократической стране!? Куда катится мир?

Итак, где все же кроется фундаментальная ошибка, которая находится вне поля зрения обычных граждан, когда они слышат уверенный речитатив государственных пропагандистов от журналистики и ангажированных властью интеллектуалов: «сильный президент = сильная власть = сильное государство»?

В российской политической культуре, и это сложилось не сегодня, вторая часть триады читается как «сильная власть = сильная исполнительная власть».

В западноевропейской и американской политической культуре вторая часть триады читается как «сильная власть = сильная исполнительная власть + сильная судебная власть + сильная законодательная власть». Говоря языком политологов, действует классический принцип демократии — разделение трех ветвей власти. В России де-юре этот принцип также закреплен в Конституции (после принятия поправок к Конституции — с оговорками), но де-факто он давно подвергается политической коррозии.

Ошибочно называть сильным государством то, которое имеет только сильную исполнительную власть и остается устойчивым во времена митингов, демонстраций и другого рода «беспорядков». Сильным государством является то, которое функционирует в несильной (парадокс) зависимости от воли первого лица государства. Сильное государство — это когда парламент, суды (см. пример «Трамп и суды после выборов»), бизнес (см. пример «Трамп и блокирование Twitter») имеют возможность не соглашаться с политикой или решениями президента. К общественному мнению прислушиваются и парламент, и президент. Демократические страны, как правило, являются сильными государствами, несмотря на бесцветных лидеров, регулярно попадающихся в их истории.

Какой населению толк от сильной (и силы) исполнительной власти, когда на вопрос «Совпадают ли сейчас в России интересы власти и общества?» 72 % опрошенных отвечают «скорее нет» и «определенно нет», и только 25 % ответили «скорее да» и «определенно да» (Левада-центр, 2019 год).

Хочется процитировать только что вышедшую на русском языке книгу Джонатана Рауша: «При авторитарном политическом режиме преимущество получают не обладатели самого острого политического ума, а люди с наибольшим количеством солдат» («Добрые инквизиторы. Власть против свободы мысли»).

Странно называть сильным государство не по признаку благополучия граждан, экономической мощи, развитости культуры, а только по критерию мощи национальной армии и силовых ведомств.

Сильный глава государства и сильные институты государства — это разные понятия, часто взаимоисключающие.