— Игорь Евгеньевич, прокомментируйте, пожалуйста, официальный список изменений, которые сейчас предлагается внести в Конституцию РФ?
— В январе президент РФ, выступая с посланием к Федеральному собранию, объявил о том, что нужно внести изменения в Конституцию, и обозначил, о каких изменениях идет речь. В этот момент было распущено правительство РФ, что, конечно, было не более чем согласованным, удобным и хорошим поводом для экс-премьера Дмитрия Медведева уйти в отставку вместе с правительством. На мой взгляд, этот вопрос достаточно давно назревал в связи со стагнирующим развитием экономики России, а тут изменение Конституции.
Перед президентом РФ сейчас стоит много политических задач. Судя по поправкам, половину из них он внес в виде корректировок в Конституцию. Вторая половина пока неизвестна. Как говорит большинство экспертов, и я к ним присоединяюсь, то, что мы видим сейчас, — это первая часть транзита власти.
Если говорить о сути поправок. С одной стороны, нет ощущения, что поправки, предложенные президентом, судьбоносные и сильно меняют корни действующей Конституции. Лично я не очень понимаю, зачем они делаются, так как все продекларированные изменения можно было провести в рамках действующих правил. Но ряд тенденций, обозначенных в поправках, сам по себе интересен для анализа и фиксирует творческое направление политической мысли нынешней правящей элиты, которую олицетворяет фигура президента РФ.
— Уменьшение роли и влияния судебной власти. Принцип разделения ветвей власти — один из базисных столпов, на которых стоят современные демократии — в России еще больше ослабляется. Это не секрет, но действие принципа разделения власти в нашей стране последние 20 лет находится под большим вопросом. Фактически законодательная и судебная власть все больше и больше подчиняются исполнительной. Можно сказать, что у нас сформировался единый центр принятий всех решений, олицетворяющий собой все ветви власти. Он находится в Кремле — и это президент Российской Федерации.
— Вторая тенденция — еще большее ослабление роли муниципальных органов власти, их подчинение и встраивание в систему государственных и федеральных органов. Это тоже четко обозначено в поправках, которые озвучил президент.
— Третье — приоритет российского права над международным.
Эти три основные тенденции, четко характеризующие направление и дух политики президента.
Что касается других поправок, то в одной из них предложено ввести в Конституцию новый субъект, которого ранее не было, — Госсовет — с достаточно неопределенными полномочиями, сформулированными в виде одного предложения: «Госсовет будет определять внешнюю и внутреннюю политику страны». Это вызывает вопросы у многих экспертов. В нынешней версии российской Конституции это право было только у президента.
Что касается социальных поправок, то, на мой взгляд, их количество, скорее всего, будет больше, чем список, озвученный президентом. Судя по обсуждениям, идущим все это время, в Конституции необычным образом предлагается закрепить определенные социальные права граждан. Хотя обычно документы, где формулируются принципы индексации зарплат, пенсий, пособий и т.д., утверждаются на уровне законов правительства, а не на уровне Конституции.
— Вы сами отметили, что поправок уже достаточно много. Можете выделить наиболее, на ваш взгляд, резонансные? И вообще, как думаете, стоит ли менять действующую Конституцию?
— Список поправок, выдвинутых на голосование, в настоящий момент отсутствует, поэтому гадать можно очень долго. К примеру, Патриарх внес предложение добавить в преамбулу Конституции слово «Бог». Я бы не хотел гадать на кофейной гуще, но не нужно быть провидцем, чтобы сказать: все те поправки, что будут в итоге внесены в ту версию Конституции, которая будет поставлена на голосование, примут. Это самый ключевой момент. И решение об этом списке — за президентом: какие правки после многочисленных обсуждений российских граждан окажутся в проекте Конституции.
«Политика есть везде по определению»
— Вы отмечали, что одной из поправок предусматривается еще большее подчинение муниципальной власти государственной и федеральной. Можно ли говорить, что следует ожидать полной отмены выборов на муниципальном уровне?
— Де-факто это ослабление/подчинение муниципальной власти на политическом поле происходит уже давно. Прямых выборов мэров практически не осталось. Если у 90 из 100 городов еще до принятия поправок в Конституцию уже отменены прямые выборы, то отмена их у оставшихся после принятия поправок уже не является сверхпринципиальным моментом. Конституция по факту закрепляет то, что происходит, но по-прежнему оставляя некое поле для маневра.
Если говорить о Новосибирске, то неочевидно, что прямые выборы мэра города будут отменены после принятия поправок в Конституцию. Но это дает больше основания политикам, которые время от времени соотносят свои политические действия со статьями Конституции, федеральных законов, настаивать на их отмене. Думаю, что в Центре будут анализировать, как на это может отреагировать местная политическая элита, население, а также ряд других факторов.
Куда более важный момент, характеризующий ослабление муниципальной власти, связан с бюджетом. Он и так на муниципальном уровне достаточно маленький, а будет еще меньше, то есть зависимым от пристрастий региональной и федеральной власти (субъективных в том числе).
Что касается депутатов — пускай они избираются. Кому они мешают? Заметьте, я не говорю крамольную фразу «Кому они нужны?». Какое влияние они оказывают на действия власти — блестяще демонстрируется в Москве, где экс-мэр Юрий Лужков создал систему, которая практически свела роль Мосгордумы к чисто декоративному фасаду исполнительной власти города. Приведу маленький пример. Обычно в городах принято, что мэр раз в год должен выступать перед депутатами горсовета с отчетом о проделанной работе, а депутаты должны голосовать, одобряя или не одобряя его деятельность. В уставе Москвы уже давно прописано, что депутаты Мосгордумы имеют право ВЫСЛУШАТЬ отчет мэра об итогах работы за год. Процедура одобрения или неодобрения действий мэрии Москвы со стороны Мосгордумы отсутствует(!). Голосование по этой позиции не предусмотрено регламентом. Таких примеров много.
— Сейчас во многих регионах в представительных органах власти большую часть мест занимают члены правящей партии. Изменится ли ситуация после выборов 2020 года?
— Ответ на этот вопрос целиком определяется конкретной социально-экономической ситуацией в регионе и зависит от того, насколько эффективно работают исполнительная власть и правящая партия, как они решают конкретные городские проблемы. Только этот фактор повлияет на успех или неуспех партии власти на выборах.
О каких-то других особых тенденциях и прогнозах относительно выборов 2020 года сказать ничего не могу.
— По вашим оценкам, на региональном уровне сейчас политика, в принципе, есть?
— Политика есть везде по определению. И регионы это как раз чувствуют на себе очень хорошо. Самым действенным политическим рычагом является изменение законодательства в области трансфертов, в области того, какие налоги остаются в регионах, а какие передаются наверх, как изменяются пропорции отчислений между муниципальным, региональным и федеральным уровнем.
Механизм межбюджетного перераспределения налоговых отчислений всегда интересовал и будет интересовать руководителей всех регионов. Тут нет никаких государственных секретов и тайн, но именно вокруг этого механизма идет основная борьба лоббистских групп. На него оказывает влияние большое количество факторов, начиная от особенностей конкретного региона и заканчивая личностью конкретного губернатора. Это жизненно важный вопрос: какое количество налогов останется в регионе. Другое дело, что эта ситуация не видна невооруженным глазом простому обывателю. За цифрами трансфертов и перераспределений бюджета ему сложно увидеть, как это реально повлияет на количество денег, которые у него останутся в кармане, на качество услуг, которые будут ему оказываться в регионе.
— В ходе вашей поездки в Новосибирск вы встречались с региональными представителями политических партий. Можете оценить их настрой в предстоящим выборам?
— Тема выборов во время моей встречи с местными политиками не обсуждалась.
— На какие предвыборные технологии будут сделаны акценты во время региональных кампаний?
— Главная технология по-прежнему одна: получить для политических партий или кандидатов не от правящей партии де-юре и де факто возможность участвовать в выборах со стороны местных избиркомов и стоящих за ними местных органов исполнительной власти.
«Для бизнеса наказание часто не соответствует мере преступления»
— Как меняются отношения между бизнесом и государством?
— С точки зрения основных тенденций и мейнстрима — уже давно ничего не меняется. Бизнес находится в подчиненном положении по отношению к государству. Несмотря на постоянно раздающиеся справедливые окрики со стороны верховной власти, и, в первую очередь, из уст президента, что «нужно перестать кошмарить бизнес», что «нужно помогать ему, а не репрессировать». Эти фразы сильно расходятся с делами. Больших подвижек в области либерализации отношения власти к бизнесу я не вижу. Большинство моих коллег считает, что все экономические наказания бизнеса со стороны государственных институтов и силовых структур, говоря юридическим языком, носят чрезмерный характер. В большинстве случаев наказание очень сильно не соответствует преступлению бизнеса в рамках действующего законодательства.
— На ваш взгляд, назначение Михаила Мишустина на пост премьер-министра приведет к еще большему ужесточению отношения государства к бизнесу?
— Не думаю, что этого следует ожидать. Если проанализировать отклики экспертов на это назначение, то можно отметить, что кандидатура получила достаточно единодушное одобрение. Именно то, что Мишустин долгие годы работал в ФНС, дает основания считать, что ужесточения не будет. Он проявил себя как серьезный профессионал, реализовавший задачу цифровизации налоговой службы. Как правило, все коррупционные вещи происходят на стыках взаимодействия разных ведомств, когда у органов госвласти, с одной стороны, недостаточно информации, а с другой — есть желание «кошмарить бизнес». Диджитализация позволила закрыть большинство этих дыр, связанных с налогами.
Что касается вопросов, которые имеют отношение к непопулярным «налоговым» законам, то это никогда не было прерогативой ФНС. Это прерогатива политиков, Госдумы, Совета Федерации, принимающих поправки в Налоговый Кодекс РФ. Мишустин на всех предыдущих работах проявил себя как человек, который разбирается в экономике и знает бизнес. Нет основания считать, что, находясь на новом месте, он будет принимать решения, направленные на ухудшение предпринимательской среды, и будет рассматривать бизнес, особенно малый и средний, как дойную корову для правительства.
Ссылка на интервью: https://infopro54.ru/news/ya-by-ne-xotel-gadat-na-kofejnoj-gushhe/
Будьте первым, кто оставит комментарий!